Всё, что я знаю о своих учителях пьеса Школьный класс. У доски стоит Учительница. На доске прикреплены фотографии, фотографии на парте. Во время рассказа Учительница берет в руки фотографии тех, о ком она рассказывает и передает слушающим. Учительница. Наш директор школы - Вениамин Николаевич - был великаном, высоким, как небо. Мы гордились им, что он у нас такой замечательный, с усами и справедливый. Он шел по коридору, а мы, первоклашки, были ему по колено. Он строго смотрел на нас вниз, а мы преданно глядели в ответ, готовые сорваться с места в любую секунду и сделать всё, чтобы он ни попросил. Возле него постоянно суетилась маленькая шустрая Инна Гавриловна, его заместитель по воспитательной работе, один-в-один была похожая на старуху Шапокляк из мультика. Она так быстро вокруг него крутилась, что в один день они поменялись местами: Инна Гавриловна стала директором, а Вениамин Николаевич – ее замом. Не зря всё-таки Инна Гавриловна считала себя целителем и экстрасенсом, в ней действительно было что-то сверхъестественное. Она знала обо всем на свете и всюду совала свой нос. В школе ее любимым занятием было подглядывание в замочную скважину. Следила, как идут уроки других учителей. За это она часто получала по лбу дверью, но даже не думала отказаться от своего увлечения. На ее уроках ученики обычно читали вслух «Молодую гвардию» Фадеева, либо слушали сплетни, которые она собирала со всей деревни. Инна Гавриловна собиралась проработать директором школы до пенсии, только до пенсии, ей же тут медом не намазано, только она как-то раз на сходе жителей нашей деревни говорила-говорила, говорила-говорила, так всех заговорила, что никто не понял, как все ее выбрали главой деревни. Инна Гавриловна тоже не совсем поняла, как это произошло, но выбору односельчан очень обрадовалась. Новым директором стал учитель биологии Денис Ильич. Когда еще был Советский Союз, Денис Ильич был диссидентом, воинствующим, но так, чтобы это было не очень заметно: на собрания партийные не приходил, на демонстрациях строем не вышагивал и радости по поводу победы большевиков на очередном юбилее Октября не показывал. Став директором, он разобрал несколько учебных корпусов, мастерскую с новенькими тренажерами для обучения вождению, продал их (еще телевизор, видеомагнитофон с кое-какой мелочью), после чего уволился. Полученные деньги он вложил в свой собственный бизнес. Новую, кирпичную школу начали строить, когда он еще не уволился, а был в процессе первоначального накопления капитала. Денис Ильич на уроках биологии рассказывал нам, как сам выбирал место для стройки, составлял смету, выбирал проект, и придумывал, как наша будущая школа будет выглядеть: высокое двухэтажное здание, похожее на дворец. Спортзал, столовая, туалет - всё под одной крышей, не надо никуда бегать, лишний раз мерзнуть. А еще там будут душевые, бассейн, актовый зал – сложно представить, что такое в школе вообще возможно. Жена Дениса Ильича – Ада Семеновна провела среди нас конкурс, «Какой я вижу нашу будущую школу». Я нарисовала замок с башенками посреди озера, по которому мы плывем на плотах с портфелями за спиной, ведь Денис Ильич для стройки выбрал хоть и ровное место, но в низине, почти в болоте. Как только вырыли котлован, туда сразу же набежала водичка и никуда оттуда больше не убегала. Даже в самое жаркое время лета мы катались там на плотах. Никто нас оттуда не гонял: стройку заморозили после того, как начали возводить стены первого этажа. После Дениса Ильича директором стал вечный источник кипучей деятельности, учитель биологии и русского языка – Валерий Иванович. Он только-только выпустился из института и очень хотел устроить всё как можно лучше. Перед началом уроков сам проводил утреннюю зарядку, на свою первую зарплату купил саженцы яблонь, посадил их та пустующем школьном огороде. Жаль, что он завел шашни с Розой Захаровной, начальницей Буинской почты. Та охмурила его, споила, и вместо того, чтобы учить детей русскому языку и биологии, Валерий Иванович неделями не выходил из запоя. Дети балдели от безнаказанного безделья, но во время летних каникул юного директора забрали к себе родственники, возмущенные нами дальше некуда: ведь до нас Валерий Иванович не пил, по бабам не бегал и на концертах в ДК не выл дурным голосом со сцены: «Спасите, спасите, израненное сердце мое». И саженцы яблонь не зашумели над нами яблоневым садом, как мечтал Валерий Иванович. Их выкопали и украли, но никто не обратил на это внимания, потому что все в стране начали бастовать, учителя в нашей деревне – тоже. День начинался так: учителя и ученики приходили к первому уроку. Учителя звонили в райцентр, спрашивали, будет ли сегодня зарплата. Ее обычно не было. Тогда учителя говорили учениками: идите домой, мы сегодня бастуем. Ученики кричали «ура», разбегались, учителя зайцами ехали на поезде в райцентр, бегали по вагону от контролеров, чтобы в райцентре присоединится к другим бастующим учителям, стоящих перед администрацией. Через несколько часов поезд шел обратно, учителя вновь ехали зайцами, бегали от контролеров, и так изо дня в день. Так как денег не давали, все только и думали об этих деньгах. И даже когда они появлялись, их было так мало, что думы о деньгах продолжались. Откуда взять? У кого занять? Как растянуть? Учителя, как могли, старались помогать друг другу: у кого была корова, тот делился молоком, у кого дети вырастали из прежней одежды, одежду эту отдавали тем, кому она могла пригодиться. А какие в школе тогда устраивали праздники! Приносили из дома всё, что было вкусным, заставляли стол, ели, смеялись, играли, как дети, что живут без забот и хлопот. Один раз директор во время такого празднества в шутку уволил всех учителей и отправил искать новую работу. Все хохотали без остановки, когда строгая Лариса Борисовна, что вгоняла в учеников знания по физике одним пронзительным взглядом, изображала проститутку, приставала к старенькому Константину Петровичу, который, ничего не понимая, наигрывал ей на баяне «Прощальный вальс». Во время длинного учительского отпуска учителя работали не покладая рук: косили сено, ходили в лес, где собирали ягоды, грибы, чтобы потом отвезти их на рынок и получить за них хоть какие-то деньги. Еще, конечно, личное хозяйство: огороды с бескрайней картошкой и скотина в хлеву: поросята, коровы, козы, кролики – за всеми ухаживали, убирали, потом убивали и ели. В школу снова вернулся Денис Ильич. Его бизнес не задался. Он хотел закупать в деревне продукты и продавать их в Москве, разъезжая на грузовике по спальным районам, но местная московская кавказская мафия тормознула его в первом дворе и задушила конкуренцию на корню. В старой школе продавать уже было нечего. Стройку новой школы постоянно замораживали. Во время таких заморозок кирпич исправно растаскивался, деревенская скотина паслась в будущих классах, облагораживая фундамент навозом, а школьники в болотной жиже подвала продолжали разъезжать на плотах. Ходили слухи, что на новую школу уходят миллионы рублей, которые оседали в карманах Киришьянца, самого главного специалиста по стройкам в нашем районе. Зато Денис Ильич отобрал у нас деньги, которые мы зарабатывали летом в школьном лесничестве, целый месяц сажая и окучивая саженцы в самую жару, несколько часов подряд, на вырубках, где не было ветра и густым роем жались к нам комары со слепнями. Воду для питья, которые мы выливали себе на голову, чтобы хоть как-то остыть, испарялась за пять минут. Потом лесничество прогорело, причем на самом деле. Аккуратный кирпичный домик с надписью «Клячинское лесничество» вспыхнул и сгорел дотла ночью накануне большой проверки. Проверять стало нечего, школьников перестали звать сажать деревья, и по лесу стали разрастаться длинные залысины вырубок. Когда я уже училась в выпускном классе, Денис Ильич пришел к нам в класс, велел брать лопаты и идти очищать стройку от снега, потому что на следующий день должны были приехать строители и начать стройку. Когда мы отказались (на улице было около двадцати градусов мороза и самого снега навалило по самые наши макушки), Денис Ильич пообещал нам не выдать аттестаты, если мы не будем его слушаться. На стройку пошли те, кто был заинтересован в хороших оценках, все пять человек. Мы проработали несколько часов на ледяном ветру, застудили всё и вся (одеты мы были не для работы на улице), разгребли небольшой участок, где по руинам можно было догадаться, что здесь не достроили туалеты или же - душевые. Строители так и не приехали. Денис Ильич шантажировал нас аттестатами до самого выпуска. В день самого выпускного, с утра, мы пилили старые бревна и складывали их в поленницу, чтобы вечером слегка дрожащими от усталости руками получить долгожданные удостоверения, что школу мы-таки закончили. Через некоторое время пост главы деревни освободился. Денис Ильич выставил свою кандидатуру, победил на выборах, и место директора школы вновь стало вакантным. Высшее районное руководство назначило директором Луизу Макаровну, учительницу истории и обществознания. Своего первого и единственного ребенка, Олю, она родила в тридцать шесть лет от физрука Игоря Алексеевича, у которого до этого уже было четверо детей и все от разных женщин. Тогда он еще работал у нас, подглядывал за школьницами в раздевалке, но кто-то из детей нажаловался родителям, и его уволили. И как только Луиза Макаровна стала директором, Игорь Алексеевич к нам вернулся. Помимо часов по физкультуре, он получил ставку тренера по волейболу, должность плотника, кочегара, сторожа и электрика. И те уроки, которые не проводились, Луиза Макаровна превращала в замену на физкультуру, что приносило дополнительный доход. При этом Луиза Макаровна считала нужным при каждом удобном случае подчеркнуть, что директором ее назначили против ее желания. И если у кого есть это самое желание, она сразу же уйдет с этого поста. Снова начали строить новую школу, потому что Наш Президент велел новый учебный год начинать уже там, где еще торчали осколки недостроенно-недоломанных стен и паслись овцы с коровами. Учителям вместе с другими работниками, школьниками, их родителями велели пахать в качестве бесплатной раб силы. То, что у кого-то в это время был отпуск, никого не волновало, работать должны были все. Сами строители на стройке не засиживались, постоянно убегали в деревню халтурить, не забыв при этом прихватить нужные стройматериалы. В то время все торопились провести газовое отопление и пристраивали к домам котельные. Моя мама, работавшая когда-то в юности на стройке века, не стесняясь, громко вслух несколько раз на дню говорила, что халтура здесь сама школа: стены и окна делают без утеплителя-пенопласта, кладка слишком тонкая, половым доскам не дали просохнуть и красили их не краской, а грунтовкой. Обустройство подвала оставили на потом, воду быстренько откачали и всё. После очередного ливня вода снова затопила подвал. Только там теперь раскатывал на резиновой лодке школьный завхоз, проверяя трубы для отопления. Общими усилиями к первому сентября было готово основное здание, туалеты на улице, без столовой (ее достроят через год) и спортзала (его достроят через несколько месяцев, но застелют половыми досками из старой школы, так что через несколько лет дети начнут во время физкультуры проваливаться в дырки на полу). На торжественную линейку, посвященную всему сразу Наш Президент приехал с солидным опозданием. Дети спеклись его ждать. Им-то сказали прийти в девять, сами они бегали по новой школе с восьми утра, а Наш Президент приехал к двум. После положенных речей он посадил елочку перед входом, которая высохнет во время жары 2010-го года, пожал руку Луизе Макаровне, ее волосы в укладке стояли дыбом, сфотографировался, послушал стихи первоклассника Гоши, сына Ады Семеновны и Дениса Ильича, после чего уехал. Все выдохнули с облегчением. Какая радость! Не опозорились! Киришьянец после открытия школы тоже уехал, покинул пост главного строителя всех заведений района и укатил с сэкономленными школьными деньгами, говорят, куда-то на юг, а, может быть, даже заграницу. Луиза Макаровна побегала-побегала с огромными глазами: «Меня заставили подписать приемку, заставили!», но никуда не уехала, осталась обустраивать свое новое королевство. Проблем было предостаточно. Через несколько дней пол выгнулся, грунтовка с него слезла, стены покрылись узорами ядовито-зеленой плесени, в классах было холодно и сыро. Батареи разрешили включить только в середине октября и нагревались они едва-едва: от школы постоянно требовали экономии всех видов энергии. А тут еще министерша образования приехала – Полина Николаевна. Ее приезда ждали, но она, как и Наш Президент, опоздала. Уроки закончились. Дети бегают по школе, лупят друг друга чем придется, и тут она появляется и спрашивает их: «Что вы тут делает?». А они ей: «Вас ждем». Министерша мигом собрала учителей, кричать начала, как так понимать, только начали учиться в школе, а уже пол облез, стены непонятно в чем, мебель разваливается, а ученики дикие, нечего их в школе держать к ее приезду. -Где бассейн? – под конец спрашивает. -В подвале? – попытались угадать учителя. Оказывается, что по смете в школе должен быть бассейн. -Покажите проект, - потребовала она у архитектора, который школу строил, - я же помню, что бассейн был. Архитектор только руками развел: -А мы школу это вообще без проекта строили. На глазок. Его потеряли давно, этот проект. Мы искали, но не нашли. Учителя бросились успокаивать побагровевшую Полину Николаевну, надарили ей банок с грибами, ягодами, пироги какие-то, кое-как ее смягчили. Под конец министерша уже по-доброму спрашивает: -Что вы хотите? Луиза Макаровна набрала воздуха в легкие, чтобы выпалить всё, что ее школе причитается, как тут одна из учительниц начальных классов вылезла: -Баян хотим. В школе шаром покати, пусто, вся мебель старая, из прежней школы, никакой ограды, тротуара, а самое главное оказывается – баян. -Баян? – переспросила Галина Николаевна. -Дети у нас талантливые, - объясняет учительница, - можно еще и гитару. Даже две. Галине Николаевне так эта просьба понравилась, что она подарила школе и баян, и даже две гитары. Уехала. Все выдохнули с облегчением. Почти не опозорились. Больше не приезжала. Наш Президент приезжал, но уже на открытие водохранилища. Он еще с собой Якубовича привез, и все были ему так рады, такое веселье началось, что Миндахир, зам главы нашей деревни, на радостях махнул рукой: эх, была не была и предложил, прокричал на весь честной мир: -Предлагаю назвать водохранилище именем Якубовича. Клячинская водокачка имени Леонида Якубовича - повесить памятную доску на ворота! И всё нормально было у нас, пока не уволилась Елена Алексеевна. Сама Елена Алексеевна ни в чем не виновата. Тихая язычница, поклонялась Кириметю, два раза в неделю приезжала к нам из райцентра учить биологии и химии. Мальчишки постоянно над ней издевались, обзывали козой, срывали уроки, доводили до слез. Елена Алексеевна жаловалась Луизе Макаровне, та иногда вызывала учеников к себе, читала нотации, и всё оставалось по-прежнему. Школа не имела права выгонять кого-либо. Учеников было мало, и все отлично это понимали. Родители вообще считали, что во всем правы дети, а учителя только и делают, что срывают зло на их бедных чадах. Мать Леши Гармошкина, одного из самых отъявленных лодырей и хулиганов школы, как услышала, что Елена Алексеевна претензии какие-то высказывает, как обматерила учительницу при всех, та больше к ней и не подходила. И это еще что, на учительницу географии одни родители как-то спустили собаку, а другие оттаскали за волосы из-за двойки за четверть. Елена Алексеевна уволилась, потому что уволилась другая учительница химии, но только в райцентре, и она перешла на ее место. Луиза Макаровна на такое дело сказала: -Незаменимых людей не бывает, - и без проблем подписала приказ об увольнении. Тем временем у Дениса Ильича заканчивался срок правления над Клячино, и Ада Семеновна, как заместитель директора по воспитательной работе, попросила его раньше времени вернуться обратно в школу, ведь он как раз преподает биологию и химию. Денис Ильич думал сначала доработать, потом встать на биржу, получать полгода пособие по безработице, весьма внушительное, кстати, но жена сумела настоять на своем. Луиза Макаровна освобождать директорское кресло не собиралась, да и Денис Ильич особо не хотел снова становиться директором. Ему дали часы по биологии, химии, ОБЖ и природоведению плюс ставка заместителя директора по безопасности. Или… всё началось не с Елены Алексеевны, а со стимулирующей части? Стимулирующая часть зарплаты – это такая доплата, сумма которой зависит от количества баллов, набранных по таблице. Как у Агнии Барто: два очка за старичка и всё в таком духе. Учитель говорит на уроке, что любить Родину надо, значит, может в этой таблице смело ставить плюсик напротив графы «патриотическое воспитание». Каждый учитель так по таблице ставил себе баллы, а директор с завучем и особо приближенными учителями решали, кому сколько денег достанется на самом деле. Денис Ильич сразу сказал, что лучшего способа, чтобы рассорить учителей между собой, министерство образования придумать не могло. Каждый учитель считал, что он заработал больше всех баллов и премиальная часть у него должна быть больше, чем у коллеги. Но основная загвоздка, конечно, была не в стимуляторах, а в том, что после прихода Игоря Алексеевича Луиза Макаровна уволила других физруков. Красавца Валеру, которого любили все в школе (Валера! Валера! Я буду нежной и верной) Луиза Макаровна уволила, когда тот бросил учиться на заочном отделении. Пока учился, сидел на одном курсе по несколько лет, педагогическое образование вроде как было, как бросил – сразу стал человеком без образования, и по современным требованиям к педагогам, не имеющего права преподавать в школе. И Валера ушел. Уехал в столицу варить входные двери, стал зарабатывать больше, а пить - меньше. Второго физрука, Геннадия, уволили с большим шумом. Ему дали мало стимуляторов, то есть стимулирующей части, жена – учительница английского языка орала-орала за это на него. Он слушал ее, слушал, потом пришел пьяный в кабинет к Луизе Макаровне, где она сидела с завучем Ольгой Петровной, от души обматерил двух женщин, высказал всё, что думает о них, о стимулирующей части, которую ему зажали. После чего ушел домой спать. Такой момент Луиза Макаровна не смогла упустить, уволила в два счета. Геннадий как гордый человек возражать не стал - уволился. Он же не всю жизнь каким-то учителем физкультуры. Даже приехал к нам не сразу. Жил он раньше в Казахстане, играл за сборную страны по футболу. Хорошо играл, все вокруг за него радовались, и когда он травму ноги получил, не смог уже больше профессионально играть, пригласили работать директором спортивного стадиона. Только Геннадий пить стал, и с каждым годом всё больше и больше. Постепенно люди забыли, как хорошо он играл в футбол, и уволили его. Игорь Алексеевич остался единственным физруком на всю школу, все часы по физкультуре принадлежали ему, но теперь стало некому возить детей на соревнование. А это было серьезной проблемой, потому что районное начальство требовало участие детей, для них же проводят соревнования, а транспорта у школы не было, и уволенные физруки часто возили детей за свой счет. А Игорь Алексеевич не хотел возить детей, следить за ними, брать на себя ответственность. А Луиза Макаровна не могла его заставить, потому что он крутил ею, как хотел. И тогда она решила, что детей должен везти Денис Ильич, но тот даже с места не сдвинулся, чтобы выполнить ее приказ. Луиза Макаровна настаивала. Денис Ильич невозмутимо курил на пожарной лестнице. Такое отношение обидело Луизу Макаровну и как женщину, и как начальника. Как известно, если кто-то не сдается, то его уничтожают. Луиза Макаровна стала искать любые возможности, чтобы достать своего зама по безопасности. Ходила к нему на урок с проверками, требовала планов (благодаря развитости нашей системы образования их сейчас требуют от учителей в невероятных количествах), писала-писала замечания, нарекания по поводу ведения уроков. Свела его стимулирующую часть к минимуму, сократила часы, не давала замену. Ада Семеновна, жена Дениса Ильича, сама не последний человек в школе (заместитель директора по воспитательной работе как-никак) пыталась как-то сгладить ситуацию, но мужское сердце дрогнуло первым. После очередного, в общем-то, безобидного замечания по поводу проведенного урока, он написал заявление на увольнение. По собственному желанию. Луиза Макаровна, в очередной раз решив, что незаменимых людей не бывает, его подписала. Денис Ильич рвался в Москву, работать электриком, плотником, двери варить, гвозди вколачивать, но годы и лень взяли свое. Он остался сидеть дома, строить планы благородной мести и писать анонимки на директрису. Учителя поделились на два лагеря. Те, кто остались посередине, не примыкали ни к тем, ни к другим, получали по шапке и от тех, и от других. Аду Семеновну в первую очередь поддерживала ее младшая сестра, тоже учительница русского языка и литературы - Надежда Семеновна. Она считалась хорошим классным руководителем, в ее классах учились самые активные ученики школы. Она даже выиграла однажды конкурс «Самый классный классный». Обладатель высшей категории и всевозможных грамот от местного до федерального уровня. Алексей Петрович – трудовик, приходился родным братом мужу Надежды Семеновны. Его жена, Ольга Петровна, работала в школе завучем и вела уроки математики с информатикой. С ним Луиза Макаровна разделалась легко. Хотя Алексей Петрович отучился положенное время в училище, что-то не заделалось у него с дипломной работой, а может, и с самим руководителем. В итоге он работал без диплома, и Луиза Макаровна решила, что терпеть такое безобразие нельзя: детей должны обучать только дипломированные специалисты. И сократила вражеский лагерь на одну единицу, окончательно восстановив против себя своего завуча. Еще один близкий родственник – Ольга Гавриловна, невестка Надежды Семеновны, которую Ада Семеновна, несмотря на сопротивление Луизы Макаровны, протащила в школу на должность учителя ИЗО искусства и технологии для девочек. У Луизы Макаровны родственников в школе для поддержки не было, потому что в семье никто кроме нее преподаванием не занимался, все только начальствовали. Отец путейцами на железной дороге руководил, мать руководила отцом, а старший брат начальником железнодорожной станции в Казани работал. Зато ее однокурсник по истфаку работал начальником образования в роно, и еще один друг работал в прокуратуре, но не здесь, а в столице. Но это не значит, что Луиза Макаровна боролась одна. Дома ее учил жизни Игорь Алексеевич, а в школе за нее горой была учительница Наталья Юрьевна, у которой было столько самых разнообразных талантов, что она могла учить детей всему: и чувашскому языку, и литературе, истории и обществознанию. Не зря у нее было сразу два образования. Сначала Наталья Юрьевна выучилась на учительницу начальных классов и приехала к нам. Тогда директором школы работал Денис Ильич. Ему очень понравилась бойкая чувашка, и он к ставке учителя добавил ей ставку старшей вожатой, часы по чувашскому языку, которые, как национальный компонент, оплачиваются в полтора раза дороже, чем обычные. Она понравилась бы ему еще больше, если бы рядом с ними не было Ады Семеновны, которая всегда бдительно следила за своим мужем. На дне Сказок, когда вся школа не училась, а показывала сказки Пушкина, Наталья Юрьевна играла роль Спящей царевны. Денис Ильич в образе дядьки Черномора, надев, черную кожаную куртку с надписью на спине «Крыша», предлагал ей выбрать себе жениха из мужчин-учителей, которые все, как один, были великими русскими богатырями. Но Наталья Юрьевна отказала всем, кроме Валеры, потому что, во-первых, его все любили, а во-вторых, он играл роль Королевича Елисея. Миндахир, который тогда еще не был замом главы деревни, а работал директором дома культуры, подошел к Наталье Юрьевне, восхитился ее красотой и драматическим талантом, после чего у них всё и закрутилось. Она стала работать худруком на полставки в его Доме культуры, где Миндахир спаивал всех, кто там работал, всех четырех человек: трех библиотекаршей (одна так упилась, что муж, перед тем как с ней развестись, лишил ее родительских прав) и Валеру, который подрабатывал здесь на полставки. Незнающий человек, даже женщина, при встрече могла и не догадаться, какой роковой соблазнитель стоит перед нею. Он был невысокого роста, с лысиной, невзрачным лицом и серыми блеклыми глазами. Когда он и Наталья Юрьевна встретили друг друга на жизненном пути, ему уже было хорошо за тридцать. А точнее, под пятьдесят. Его дети были старше ее, а жена от него убежала, потому что его любовница Юлька, та самая, что секретаршей в администрации сидит, как только его любовницей стала, начала ее подкарауливать и бить по-черному, насмерть. Повстречав друг друга на жизненном пути, Наталья Юрьевна и Миндахир полюбили друг друга. При этом Миндахир продолжал любить Юлю, не зря же он ее тоже встретил на жизненном пути. Миндахир – человек с большим сердцем. Юля была с этим не согласна, она так Наталье Юрьевне и сказала, когда подкараулила ее, но Наталья Юрьевна не только не согласилась с ее убеждением, да еще и сдачу дала. Тогда Юлька взяла себе на подмогу свою лучшую подругу Жанку. А Жанка – это страшное дело, хуже Жанны Дарк, она ведь жена Сереги-афганца, который в Афгане воевал. Как только Серега приехал в Афган, так тут же вышел приказ о выводе советских войск обратно на родину. Сережа сел на танк, сфотографировался, после чего его военная карьера закончилась с почетным званием «Вот Серега, он же в Афгане служил» и другими афганскими привилегиями. В первую субботу февраля в школе проходит Вечер встречи школьных друзей, на который выпускники приезжают со всех уголков России. Столько радости от встречи, не описать! Смело бери стакан и подходи к любой компании – обязательно узнают тебя и нальют. Для поддержания порядка Луиза Макаровна издала приказ, что все учителя должны дежурить в школе до последнего выпускника. Наталья Юрьевна пришла вся такая нарядная, в новом платье. Юлька с Жанкой схватили ее возле уголка «Ими гордиться школа», свалили на пол и давай клошматить ее, как рваную грелку. Школьники бросились их разнимать и сами чуть не огребли. В то время по телевизору шел бразильский сериал о суровых буднях мусульманина-многоженца, и те, кто этот сериал смотрел, уверяли, что следить за войной между Юлей и Натальей Юрьевной было намного интереснее. Юля выбросила в колодец Натальи Юрьевны, из которого воду себе брала вся улица, использованные прокладки. Вызвали пожарную машину, чтобы выкачать из колодца всю испорченную воду. Разбила окна в доме. Не свои, конечно, а Натальи Юрьевны. Давала объявления в районную и республиканскую газеты примерно такого содержания: «Молодая женщина без комплексов встретится с мужчиной, чтобы весело провести вместе время», и указывала и телефон, и адрес Натальи Юрьевнаы. Прошло уже много времени, но иногда раздаются звонки с ответными предложениями. В сериале, жены многострадального, то есть многоженного мусульманина решили, что надо родить ему наследника. И кто это первым сделает, тому и тапки мужа. Наши женщины решили поступить точно так же и принялись в скором порядке беременеть. И забеременели примерно в одно и то же время, и в разницу в несколько дней родили девочек, похожие друг на друга как двойняшки: светлые, пухлые, с мелкими чертами лица и серыми блеклыми глазами. У Натальи Юрьевны начались проблемы с почками, Юлька же через несколько лет снова забеременела и на этот раз родила мальчика. -Одалиска! – проклинали друг друга женщины из телевизора, и Юля с Натальей Юрьевной вторили им в унисон. – Да сократит Аллах твои дни! Но Аллах никому ничего не сокращал, может, ему самому было интересно досмотреть, чем всё это закончится. Но Миндахир никого не сделал своей женой. Он мечтал завести себе еще одну любовницу, помоложе, ведь двум его мегерам было уже глубоко за тридцать, хотя они продолжали его делить с такой же любовью, что и десять лет назад. Милиция устала приезжать на вызовы их соседей, которые каждый раз их уверяла, что в этот раз они точно убьют друг друга, слишком страшно шумят они и вопят почем зря. Бзынь! Бзынь! Юля побила окна у Натальи Юрьевны за то, что Миндахир оставался ночевать у нее. Детский рев. Крепкая ругань. Юля и Миндахир моются в бане, а в это время Наталья Юрьевна сует им в окно свою дочку, чтобы та привела папу домой. Не подумайте, что Наталья Юрьевна – какая-то глупая дурочка. Не может она быть дурочкой, у нее два образования: педагогическое и историческое. Когда она заканчивала заочно учиться в университете, ее руководитель, понимая, как тяжело ей, как молодой женщине, да еще и матери-одиночке самой писать диплом, дал ей чужую работу якобы для образца. Целый класс в течение несколько уроков подряд на информатике сканировал и преобразовывал диплом обратно в текст. Это уже помогала Наталье Юрьевне Ольга Петровна. После успешной защиты дипломной работы Наталья Юрьевна поступила в аспирантуру. В тот год раздавали гранты молодым ученым, и она получила президентские пятьдесят тысяч рублей. Но этих денег не хватило на оплату обучения и публикации ваковских статей. И тут – фанфары! Радость! Веселье! Карнавал Рио-де-Жанейро! Танцы с бубном! Мы лучшие! Наша школа выиграла конкурс «Лучшая школа России»! Приз - миллион рублей! Было оформлено и напечатано миллион бумаг и подтверждающих документов, что наша и школа и в самом деле сама лучшая в стране. У нас всех больше учителей с высшей категорией, высокий бал по ЕГЭ и никто из детей не состоит на учете в детской комнате милиции. Ладно, на самом деле дети состояли, да и как они не могли состоять, ведь наши дети с гордостью несли звание самыми хулиганистыми по району, но Луиза Макаровна по-дружески попросила инспектора ПДН снять всех с учета. Хорошо, что такую бумагу на учителей не потребовали, потому что на Игоря Алексеевича, учителя физкультуры и по совместительству гражданского мужа Луизы Макаровны, завели дело, и он находился под следствием. Гоша пошел в первый класс, когда открыли новую школу, это он читал Нашему Президенту стихотворение о том, как он (Гриша, а не Наш Президент) будет хорошо учиться в школе и как хорошо ему будет в школе. Сейчас он учился в шестом классе, болел футболом, но на одном из матчей разломал себе коленку, долго хромал, но смог себя заставить бегать и прыгать, как и все нормальные дети. И ему совершенно не нравилось, что Игорь Алексеевич постоянно на него орал, а потом взял и натянул ему на голову чью-то вонючую кеду. Ада Семеновна, узнав об этом, возмутилась. Денис Ильич, когда узнал, велел ей подать в суд на Игоря Алексеевича. И Ада Семеновна уговорила других родителей присоединиться к ее заявлению. О суде знала вся деревня, потому что это очень интересно и необычно – на человека в суд подавать. До этого только Зоя Рамиловна, учительница начальных классов, в суд подавала, да и то на барана, который сбил с ног ее бабушку, а тут – целый человек, пусть даже Игорь Алексеевич. Новость докатилась даже до телевидения, приехала самая что ни на есть настоящая съемочная группа с видеокамерой и микрофоном. Учителя попрятались по своим кабинетам, Луиза Макаровна заперлась у себя в директорской и никому не открывала. Одни ученики хвостиками бегали за приезжими, пытаясь попасть в кадр. Пришлось Игоря Алексеевича уволить, но только как учителя физкультуры. Как сторож, кочегар, плотник, электрик и еще кто-то там он продолжал числиться в школе. Помимо этого Игорь Алексеевич работал районным егерем, возил по нашим лесам толстосумов для охоты за несчастными зверьми. Один мой друг рассказывал, как зимой те охотились на лося. Охотники гнались за лосем на ревущих снегоходах. Лось, весь потный и дрожащий, проваливался в снег, из последних сил пытался спастись, вырваться, но люди продолжали его гнать, пока им не надоело. Игорь Алексеевич выстрелил в загнанное животное первым. Он вообще любил стрелять. Иногда выходил на крыльцо своего дома и палил без разбора по воронам, сорокам, воробьям, снегирям... Еще он разводил охотничьих собак, старался как можно меньше их не кормить, чтобы они злее были. Выпускал гулять их в огород, откуда они иногда сбегали. Тогда приходилось прятаться не птицам, а нам, соседям. Сторожил школу Игорь Алексеевич просто. Как только наступало время его дежурства, он выгонял всех из школы и спортзала, запускал внутрь собак, а сам уходил домой, чтобы вернуться только к окончанию дежурства. Утром уборщицы убирали говно за собаками, и всё было в порядке. Суд продолжался очень долго, Игорь Алексеевич не являлся на заседания, оправдывался больничными, которые выдавала ему наш врач Тамара Леонидовна. Так он мотал нервы обвинителям, и если бы Ада Семеновна не была столь упорной, и у нее дома не сидел безработный муж Денис Ильич, который не поехал работать в Москву ни электриком, ни столяром, ни даже монтажником, дело бы могло сойти нет. Денис Ильич к тому времени уже столько анонимок написал, что работники прокуратуры не выдержали и приехали к нам в деревню посмотреть, что же за это человек такой нехороший – Луиза Макаровна, неужели на самом деле злоупотребляет своими полномочиями. Особо работники прокуратуры изучили журнал прихода-ухода учителей с работы и выяснили, что с такого-то по такое-то число Луиза Макаровна приходила и уходила с работы, уроки проводила по расписанию. И в это же время, судя по билетам, купленные на такое и такое-то число, Луиза Макаровна ездила в Москву, где училась ее дочь Оля. Как выяснилось, одновременное нахождение в двух местах считается серьезным административным правонарушением, за которым следует административное наказание. Узнав об этом, Денис Ильич воспрянул духом и выдвинул свою кандидатуру на пост главы деревни. Началась предвыборная кампания. Противники попались серьезные. У Дениса Ильича был ореол невинно загубленной жертвы, у Розы Захаровны, которая уже отсидела один срок и желала главенствовать второй. Розу Захаровну поддерживала вся Единая Россия, Денис Ильич был сам по себе и победил Россию, то есть Розу Захаровну. Денис Ильич начал свой срок шумно, с разоблачения махинации Розы Захаровны по отношению к матери погибшего Героя России, Зои Ягодинской. Жил-был на свете Володя Ягодинский. Обычно так жил, пока не пошел в восемнадцать лет в армию и не попал в самое пекло Чеченской войны. Провоевал там два года, вернулся. Посидел дома, походил по деревне, выпил с друзьями, сказал матери, что делать ему здесь нечего и снова ушел на войну, на этот раз по контракту. Тогда денег не было вообще, а ему платили вовремя и много. Все деньги, невероятные деньжища для деревни, он посылал матери. Та накупила себе дорогих вещей, занавески всякие, шторы, телевизор, плащ кожаный купила, перешла с самогонки на магазинную водку. Через несколько лет Володя погиб и посмертно стал Героем России. И вот совсем недавно Зое, как матери Героя России, решили дать квартиру. Деревенской администрации, то есть Розе Захаровне и ее товаркам, выделили четверть миллиона рублей, чтобы она на эти деньги купила в деревне дом и подарила Зое от имени всей России. Роза много лет проработала начальником почты и часто пенсию пенсионерам, особенно дряхлым одиноким старухам и старичкам не давала, или давала только часть, а остальное забирала якобы взаймы. Это «взаймы» могло длиться годами вплоть до самой смерти этих дряхлых стариков и старушек. Доказать после смерти, что Роза была что-то должна была покойнику, было невозможно, так как ей верили на слово. Так, поступала не только она. Игорь Алексеевич был должен много денег школьному завхозу Пяте, веселому крепкому старику со светлым ясным лицом. Здоровье у него было не то, чтобы отменное, но весьма основательное, и его неожиданная смерть сначала всех удивила, и только потом огорчила. Когда любовница Пяты попросила у Игоря Алексеевича денег из долга, чтобы хотя бы оплатить похороны и поминки, тот заявил, что никакого долга не было, и ни копейки не дал на поминание лучшего друга. Сколько денег удалось отобрать Розе у тыловиков, ветеранов войны, инвалидов, одиноких старух и стариков неизвестно, но их оказалось достаточно, чтобы купить квартиру в Москве, машину, грузовик, капитально отремонтировать дом и пристроить к нему баню. И вот Розе попадают деньги, на которые можно было приобрести кирпичный дом со всеми удобствами. Но тогда ничего не досталось самой Розе. И Роза нашла давно пустующую квартиру в медицинском бараке (который так назывался, потому что квартиры там давали медикам) и сговорилась с ее хозяйкой купить квартиру ровно за четверть миллиона. Оформила все бумаги, вручила ключ Зое, заставила везде расписаться. Зоя пришла в новую квартиру, а там половых досок нет (соседи вытащили), печка разобрана на кирпичи (тоже соседи постарались), рамы прогнили, стекла разбиты. На такую развалину и за пятьдесят тысяч вряд ли кто позарился. И Зоя пошла жить к своей дочери Ире, а та с такой квартирой мириться не стала, а стала разбираться. А тут власть как раз поменялась, и получилось, так что Ира начала требовать нормальную квартиру с Дениса Ильича, грозить судом уже ему. Денис Ильич решил вывести Розу Захаровну на чистую воду, иначе на эту воду стали бы его выводить. Снова приехало телевидение, теперь уже на почту. Роза Захаровна спряталась в своем кабинете за чугунной дверью и отказалась говорить с журналистами. Сюжет о нас снова прошелся по чувашским новостям. Кто-то даже успел его записать и выложить на Ютубе. Подростки радовались, разглядывая в видеоряде репортажа знакомые неряшливые улицы и заброшенные дома. Чтобы разжалобить журналистов, Ира отправила мать жить в старую заброшенную избушку, где та жила до смерти мужа. Старенькая женщина, сидящая на кровати в облезлом кожаном плаще на фоне голых бревенчатых стен и облупленной печки, и впрямь смотрелись очень эффектно. Когда телевизионщики приехали в медицинский барак снимать руины квартиры, зрители увидели Альбину, бывшую медицинскую сестру, которая рассказывала, в каком ужасном состоянии находится квартира. О том, что это она с мужем и сыном эти половые доски отрывала и кирпич из печки таскала, Альбина откровенничать не стала. Жители нашей деревни с замиранием сердца ждали, что же будет с Розой, а она, как в ни в чем ни бывало приходила на почту, садилась за свой стол за стеклянной перегородкой и заполняла квитанции. Денис Ильич почетных лавров за борьбу с бесправием и несправедливостью так и не дождался, справедливого возмездия тоже, успокоился и продолжил писать анонимки на Луизу Макаровну. По крайней мере, у него этого хорошо получалось. Суд над Игорем Алексеевичем закончился, признав, что учитель физкультуры поступал нехорошо. Ему обязали выплатить штраф, который никак не покрывал расходы родителей на проезд в райцентр на суд и обратно. Затем это стало что-то вроде морового поветрия. Наталья Юрьевна подала на Аду Семеновну в суд, за то, что та нехорошо о той высказалась. Свидетелями выступили Луиза Макаровна и Игорь Алексеевич. Суд Наталья Юрьевна проиграла. Затем подал в суд Игорь Алексеевич, который услышал, что Ада Семеновна нехорошо отозвалась уже о ним. Денис Ильич выдвинул свои обвинения против Луизы Макаровны… …Приезжали специально сформированные комиссии, чтобы примирить учителей, но совершенно зря, только тратили бензин на этот дело. Хладнокровный учитель математики Николай Вениаминович, завидев однажды в окно, что к школе подъезжает уже знакомый автобус с комиссией, убежал из школы через черный ход, перемахнул через забор и был таков. Его уборщица увидела, подумала, не случилось ли с ним чего, раз он шестьдесят лет стал так бодро через заборы прыгать, а когда увидела входящую комиссию, всё поняла и подробно отчиталась об увиденном Луизе Макаровне. Нашей школе подарили школьный автобус, и все обрадовались. Только он оказался совсем не новым, даже очень хорошо поломанным, потому что до этого он катал школьников из райцентра. Это работала еще одна схема, только районного масштаба: получать деньги на покупку двух автобусов, покупать один, менять его на старый, чтобы потом выдать еще за один новый и отдать другой школе. Года два автобус простоял перед школой, украшая собой двор, потом его загнали в гараж пожарной части и забыли. Дел у всех выше трубы на крыше, не до школьного автобуса. Учителя начальных классов проводили исследования для педагогической конференции, мучились, работали в кабинете информатики, а Наталья Юрьевна скопировала у них все файлы, выдала за свою работу и поехала с ней на конференцию. Тоже хотели подать на нее в суд, но не стали. Потом возбудили дело против Луизы Макаровны, и оказалось, что в маленькой деревенской школе можно наворовать предостаточно денег. На суд вызывали людей, которые уже и в школе-то не работали, но с удивлением рассматривали якобы свои подписи при списывании компьютеров, инвентаризации и составлении протоколов. Миллион рублей, который дали нам, как лучшей школе России, потратился Луизой Макаровной настолько неэффективно, что во время следствия ушла с поста Полина Николаевна, наша министерша образования и начальник образования РОНО. Итог: три года условно без конфискации имущества. Луизу Макаровну сняли с поста директора, но оставили учителем истории. Директором выбрали Ольгу Петровну, учительницу математики и информатики, представителя лагеря Ады Семеновны. Ольга Петровна была спокойной женщиной, всегда выступала против интриг. Ее назначение не вызвало споров, зато ее и не слушал никто. Но Наталья Юрьевна умудрилась подать в суд и на нее. Она уверяла, что однажды, во время разговора, Ольга Петровна с силой толкнула ее, и Наталья Юрьевна ударилась грудью о косяк двери так сильно, что после этого у нее в груди появились шишки, доброкачественные опухоли. Суд отклонил иск. От Натальи Юрьевны в школе устали все, но она и не думала сбавлять обороты, защитила диссертацию и стала доцентом. До этого в школе у нас доцентов не было. В БТИ освободилась должность директора, и Наталья Юрьевна похвасталась Ольге Петровне, что займет эту должность. Ольга Петровна, было, вздохнула с облегчением, что, наконец, избавиться от нее, но тут подумала: а где же справедливость? Ольга Петровна столько лет помогала Наталье Юрьевне стряпать эти контрольные, дипломы, статьи, а что взамен? Очередная повестка в суд? И в доброй безответной Ольге Петровне взыграла кровь. Она не могла просто так отпустить Наталью Юрьевну и поэтому подала на нее в суд. За клевету. Ведь это же неправда, что она ударила об косяк грудь Натальи Юрьевны, после чего там появились шишки. Это заявление суд принял. А так как Наталья Юрьевна оказалась под следствием, то она не могла устроиться директором БТИ. -Пусть мне будет плохо, - решила Ольга Петровна, - но и ей хорошо тоже не будет. В школе с каждым годом училось всё меньше детей. В этом году выпускался Гошин класс, тот самый, который самый первый пошел в новую школу в первый класс. Выпускная речь его матери, Ады Семеновны, всегда сводилась к следующему: уезжайте подальше отсюда в город, устраивайтесь на хорошую работу, зарабатывайте много денег, а потом приезжайте домой и помогите чем-нибудь школе. А Гоша в ответ сказал: -Зачем обязательно куда-то уезжать? Здесь так хорошо. Через несколько месяцев его вместе с другом поймают с наркотиками, и теперь уже он попадет под следствие. Луиза Макаровна воспрянет: -Вот, вот, - будет говорить она каждым мало-мальски знакомым людям, - наркомана вырастили, а сами на меня анонимки всем писали, даже Нашему Президенту. Но радоваться она будет недолго, зимой Ольга Петровна уволит ее Игоря Алексеевича за то, что он отказывался чистить дорожки от снега. Игорь Алексеевич подаст на нее в районный суд, потом в республиканский. Но никакой суд не скажет ему, что Ольга Петровна поступила неправильно, а он хоть в чем-то был прав. А он будет продолжать жаловаться, жаловаться… …Жаловаться, но только на торговлю, будет и Наталья Юрьевна, начав свой собственный бизнес с открытия в райцентре магазинчика нижнего белья. Продолжая при этом работать учительницей в нашей школе, ссориться, кричать, писать статьи о патриотическом воспитании и цитировать там Омара Хайяма. Но это будет потом-потом, а сейчас было лето, все улыбались, отпуская выпускников в большую жизнь. А Гоша стоял на крыльце и говорил всем нам, жителям деревни Клячино: -Я не хочу никуда уезжать. Вы только оглянитесь, какая вокруг нас красота. Учительница подходит к окну, смотрит, как во дворе кружатся пары выпускников и замолкает. Гончарова Аля 2014 г.